ВДУМАЙСЯ! ФИРМЕННЫЙ СОВЕТ / все о диабете

СТРАХ

Первый страх я еще не понимала, просто у дедушки стучали зубы, когда он нес меня на руках в Тимирязевский лес, - была объявлена воздушная тревога, первая в Москве, начиналась война.

Второй страх осознала, когда тронулся эшелон, а родители ушли якобы за мороженым, - Москва вывозила нас, детей, на Урал в эвакуацию. Еще было страшно, когда карточки на хлеб потеряла, боялась ремня... Из детства больше страхов не помню. Но зато в юности, моей далекой спортивной юности, страха натерпелась. Я занималась академической греблей, на "восьмерке" была загребной в обществе "Буревестник". Боялась воды, т.к. не умела плавать, боялась тренера, боялась старта. А почему?

Об этом мой рассказ. Впервые я утонула в 1957 году, когда мы перегоняли лодку из Кожухово на Ленинские горы по Москве-реке. В те годы гребля была сосредоточена здесь, везде были спортивные базы, эллинги и много команд. И "трамвайчики" также ходили, и "утюги", и пароходы - грести было трудно и страшно, волна отражалась от берегов и заливала лодку. Но тренер говорил нам, что "лодка не тонет". Лодка-то и не утонула, а вот я пошла бы ко дну, если бы не моя смелая подруга Галя Николаева. Волна подкралась как-то незаметно и быстро залила "восьмерку". Все умные, т.к. те, кто умел плавать, спокойно держались за борт лодки и работали ногами, а те, кто не умел плавать, сдуру решили плыть к берегу. Это была я и еще одна спортсменка. Мы старались вовсю - и ногами, и руками, но ни с места. К тому же я почему-то очень хлебала воду, я ее прямо заглатывала, как рыба крючок, и скоро вся ею наполнилась до краев и тихо начала тонуть. И когда я осознала это, то страх сковал все мои члены и мозг стал как-то затуманиваться, и я только вспомнила о том, что в команде нашей нет запасных - Шацкий П.И., наш тренер, не любил лишних.

Подруга бросилась на помощь, видя, как я уже пускаю пузыри, и только когда я потеряла сознание, она сумела меня дотащить до берега. Там меня откачали, как и положено. И поэтому я считаю, что у меня два дня рождения - один законный, это 7 марта, а второй - день спасения, 31 мая!

Потом ушла из большого спорта и до тех пор не вспоминала этот животный страх, пока не стала ведущей программы "Тема". Здесь страх пробирал меня до костей и доставал до живота ровно за полчаса до выхода на "арену", т.е. в 4-ю студию, где уже бурлила массовка, и горели софиты, и суетились администраторы, и волновался за меня (ох, Господи!) покойный Владислав Николаевич Листьев.

За час до съемки я уютно располагалась в кресле гримера, и моя любимая Верочка Соколова, наш гример, начинала свою работу, спокойно разговаривая со мной и отвлекая от мыслей о съемке, но вдруг что-то происходило, и можно было не смотреть на часы, т.к. было ровно за 30 минут, как и до старта: я срывалась с кресла, летела пулей в общий туалет, приводя в смятение зрительниц, которые прихорашивались у зеркала.

Этот страх я испытывала ровно один год, и когда меня освободили от этой работы по причине моего "неподходящего для ТВ лица", то и страх я испытывать перестала, так что, видите, все, что Бог ни делает, все к лучшему! Шучу!..

Всякое бывает в жизни, и если вас вдруг увольняют не "по собственному желанию", не отчаивайтесь, а найдите в этом свой какой-то кайф. Ну, например: значит, жизнь готовит какой-то неожиданный поворот или сюрприз. Я, как известно, человек не унывающий, вот только всем не объяснишь, почему больше не веду "Тему", и случаи бывают самые что ни на есть.

Стою я как-то у светофора, чтобы улицу перейти, подъезжает машина, грязная какая-то, обшарпанная, оттуда выглядывает мужичок такой замысловатый, тоже не сильно чистый, и говорит:

- Слышь! Чего стоишь-то, садись, подвезу, куды надо, нябось устала, да быстрей, говорю, а то сейчас зеленый дадут...

Я и села, и поехали мы на Таганскую улицу.

- Слышь, говорю, чего передачу-то больше не ведешь, больно мне нравилось, как у тебя ловко получалось? - спрашивает он.

- Уволили меня, - говорю я.

- Эвона как! Чего? Пила, что ль? - предполагает водила.

- Да нет, что вы, я не пью.

- Может, дралась иль чего? - допытывается он.

- Да нет, просто лицом не подхожу, - отвечаю я и только тут замечаю, что машину он ведет босиком, а ноги у него черно-грязные! Но... едем!

- Куды ехать? На ту сторону иль на этой остановиться?

- Нет, мне нужно на противоположную, но разворот далеко, так что вы остановите, я сама перейду, спасибо, - говорю.

- Да чего там, разворот, разворот, - весело ворчит мой благодетель, - я щас...

И вот тут я испытала тот еще страх. Не снижая скорости и не мигая никаким левым огоньком, он делает резкий поворот к дому на противоположной стороне. Я только ахнула, но он уже затормозил и стоял, как вкопанный, и улыбался:

- Пожалуйте, спасибо вам, храни вас Господь! - сказал он мне, и я еще не успела что-то сказать, как он снова был уже на другой стороне улицы, как ни в чем не бывало. Лихач!

Есть в моей жизни и бытовой страх и называется он "Атас, Машка идет!". Дело в том, что я живу на третьем этаже, а на втором зловредная соседка Мария. И зловредной она стала из-за меня - я ее заливаю. Дом стоит уже более всякого срока лет на 20, все старое, и мои трубы дали течь. Уж я стараюсь изо всех сил, чтобы ни-ни, но как назло - то засор, то затор. И тогда... Стук в дверь, крик, ор на весь двор:

- Караул! Заливают! Милицию! В муниципалитет пойду! Безобразие! Артистка проклятая! - И шум на весь дом, а все из-за меня...

Вот однажды сижу разговариваю по телефону с подружкой этак минут сорок, и что-то слышу: кап-кап! Ну, думаю, это в ванной что-то каплет. И "ля-ля" по телефону. Вдруг поворачиваюсь и вижу страшную картину - вода в кухне, коридоре уже на 3 см. Мне прямо дурно стало: "Машка!"

- Ой, ой! - запричитала я.

И тряпки, и тазы, и щетки, но понимаю, что сейчас неминуемо затрезвонит, забарабанит в дверь соседка снизу под кодовым названием "Машка". И пока, видно, она еще не очухалась, я воду-то с пола собрала и в страхе, просто в ужасе замерла, ожидая.

- Господи, помоги, вразуми! Что делать-то, не знаю ведь!

И вдруг и правда, как будто голос услышала: "Не суетись!" Я притаилась, будто меня нет, выключила телефон, свет. Сижу, жду неминуемого - сейчас, сейчас, вот сейчас заорет... Вот так в засаде люди сидят и ждут. Ужас! Скорее бы заорала, страшно так сидеть и ждать.

- Лидка! Открывай, проклятая! Залила, опять залила! Милиция!

И все такое прочее.

Ну наконец-то прорвало! Буду молчать, авось уйдет.

Так и пересидела я Машку в засаде - часа два сидела, а потом и выйти из дома боялась. И пока сидела, все боялась, что вызовет "техничку", влезут они через балкон и увидят, что я дома сижу... и дрожу от страха.

Пережила я страх психологический. Это на тренинге "Пролог-3" было такое жуткое задание - падать спиной, стоя на стуле, на руки людей из твоей группы. Люди, конечно, были замечательные и, наверное бы, они удержали меня, но никто из них не догадывался, сколько же во мне килограмм! И потом я была лидером и всеобщей любимицей, мне нельзя было сдрейфить, т.к. на меня равнялись слабые.

Стоя на стуле, я передумала все и вспомнила все страхи, которые были до этого, но этот мне казался наиболее страшным. Я очень боялась падать из-за спины, из-за своего и так уже искривленного позвоночника, и вообще боялась, что они меня просто уронят и разобьют, как вазу. Я и падать боялась, и сойти с этого стула не хотела, да и не могла - ведь не пережила бы позора, самолюбие не позволило. И я рухнула! И они удержали, и нежно закачали на своих руках, и потекли непрошенные слезы благодарности, а может, и от пережитого такого натурального страха.

Вы, наверное, уже понимаете, что какой-то все-таки самый главный страх я приберегаю на конец моего повествования. Да!

И было это далеко от Москвы и вообще от России, на тех самых Канарских островах, о которых столько всякой рекламы было. И если бы не "Тема", не видать мне никаких таких Канаров, сидела бы дома да чай пила.

Первое, что я сообщила Листьеву, что у меня водобоязнь и что я плаваю только вдоль берега.

- Вы что же, Лидия Михайловна, впереди "Федора Достоевского" будете волны разгребать? - спросил он.

- Нет, просто я боюсь плыть да еще так далеко...

- Но надо, это ваша работа - снимать программу, а в круизе будет две съемки...

Так я и оказалась на Канарах. Там есть специальный аквапарк. Для водных развлечений специально построены такие водяные горы и горки и для детей, и для взрослых. И все катаются и получают свое удовольствие. Но я-то человек опытный, тонула не раз, меня на эти горки и медом не затянешь. Я и не смотрела в их сторону. Но наши туристы с корабля только и катались и катались. И очень были возбуждены по этому поводу. Они шумели, плескались в воде, фотографировались, вобщем, радовались жизни, как дети. И вдруг одна симпатичная женщина подошла ко мне и так нежно спросила:

- А почему вы не катаетесь? Ведь такая прелесть, вы знаете, мы с моим мужем уже прокатились, но он хочет непременно с вами прокатиться. С "телезвездой"! Прошу вас! Я буду вас снимать на телекамеру и покажу всему городу.

Тут подошел ее муж, расплылся в широкой улыбке:

- Пожалуйста, просим вас!

И вы же понимаете, я не устояла и отправилась на свою голгофу. Снизу гора была не страшная и не высокая, но когда залезли мы наверх, то я ужаснулась: куда я?

Негр, обслуживающий гору, объяснил, как сложить руки на груди (у нас так в гроб кладут), и ноги крестиком и угол держать, и "вперед". Я все сделала, как он велел, и... тут произошло непредвиденное: мое могучее нехудое тело стремительно полетело, вернее, поскользило вниз. Из-под пяток летела вода прямо в лицо с дикой скоростью, и было больно и колюче. Мой партнер держал меня за руку и несся вместе со мной вниз. Я не могла ни кричать, ни визжать, я вообще ничего не могла предпринять - я летела в тартарары! Подлетая к концу горы и к трамплину, мы развили скорость вполне космическую. И ракетой выстрелили! То есть нас вынесло сначала вверх, потом больно шмякнуло об воду, а потом я погрузилась на дно бассейна, чуть не проломив его, как настоящая подводная лодка. Сижу на дне и думаю: "Всплывать или не всплывать?" Ужас долго не отпускал меня. Пока воздух не кончился, сидела на дне. Потом всплыла. Вокруг было много народу и все волновались, думали, что я снова утонула, послали уже за водолазами...

Я осмотрела всех невидящим взором и решила выйти из воды, как вдруг услышала женские голоса:

- А теперь с моим!.. С моим!.. С моим мужем прокатитесь!

И до меня дошло - это очередь из желающих прокатиться с "телезвездой".

- Ну что? Кто следующий? Подходи! Нет желающих? То-то! - со зверским видом заорала я и покинула площадку "забавы для взрослых тетей и дядей".

Дети и женщины долго смотрели мне вслед, не понимая, что это со мной.

- Наверное, съела что-нибудь, - сказала одна женщина.

- Да, я съела, я наелась этого водного страха. Его не понять тем, кто не тонул. А утопленники, откачанные и возрожденные добрыми руками к новой жизни только и поймут меня.

Так что, друзья мои, не шутите с водой и не играйте с огнем - опасно для жизни!

И наконец, маленькое послесловие.

Пишу, конечно, ночью. За окном жаркая августовская погода. И не потому, что мне не спится, а потому, что не дают... Вернее, не дает моя соседка сверху. Дело в том, что в этот старый дом я переехала по обмену - очень люблю район Савеловского вокзала, родилась здесь. Переехала сюда летом, зелень кругом, тихий старый район и дом тихий. Был! Соседка сверху летом всегда выезжала на дачу. Но жизнь заставила дачу продать и тут-то я испытала новый вид страха. Ночью вдруг как будто кто ходит рядом, потом топает, потом пляшет, потом прыгает. Потом скачет, и потолок ходит ходуном и звуки непонятные.

Теперь-то я уж привыкла засыпать под этот своеобразный "оркестр" ног звуков и стуков, как будто там, наверху, рота казаков марширует. Я прислушиваюсь к этим звукам каждую ночь, я хочу представить, что делает в это время немолодая и очень нехудая женщина, и не могу понять. Говорят, что она больная, с головой что-то. Когда у меня ночует кто-то, то удивляется моему терпению. Но я не вижу никакого выхода из ситуации, - не могу же я жаловаться на больного человека, да и кому?

...Вот опять поскакала, как дети на палке. Помните: "Но, поехали!", и палка превращается в лошадку, а ребенок скачет и топает, топает, топает... Что делать, Бог терпел и нам велел! Зато пока она топает, я написала вам эти заметки о страхе.

Не бойтесь жизни!

Лидия Иванова