Статьи

Как я решила рожать...

Поддержка Газеты

Нежданное вмешательство аиста
В феврале прошлого года я строила большие планы на лето и будущую осень, когда дочке Яне исполнится 3 года, и ее возьмут в детский сад. Нужно было, во-первых, отдохнуть – хотя бы неделю, впервые за эти три года: во-вторых, закончить и издать, наконец, книгу своей мечты; в третьих, вернуться в мир взрослых людей!.. Но в начале марта у меня появились страшные подозрения, которые я поначалу отметала под девизом «этого не может быть никогда!». Тем не менее, мне пришлось купить тест на беременность – просто так, на всякий случай, чтобы убедится, что это не оно! И когда на следующее утро он показал две полоски, я все еще отказывалась верить. Я ведь предохранялась, я была убеждена, что если женщина серьезно относится к этому вопросу, то все будет по плану. Кроме того, это было несправедливо "свыше": я только что стала приходить в себя после длительной послеродовой депрессии, только недавно соседи перестали ужасаться моему истощенному виду. Дело в том, что Яна, едва родившись, попала в детскую реанимацию, очень далеко от роддома, в котором осталась я. Потом были поездки рано утром к ней в больницу, где она лежала среди таких же крошечных новорожденных, и где мне все время приходилось оставлять ее и уезжать домой. Такое испытание не проходит бесследно для психики. В итоге я не спала в течение восьми месяцев: боялась уснуть. А это в сочетании с высокой нагрузкой, диабетом и постоянной тревогой за ребенка может довести человека до дистрофии. После двух лет тревога стала проходить, у меня появилось ощущение покоя и радости. И вот...
Я пошла на УЗИ. Врач сначала не видела ничего подозрительного на мониторе, и я вздохнула с облегчением. Но потом - "А, вот вижу. Да, есть беременность, просто срок очень маленький, недели 2-3. Но, к сожалению, она у вас уже самопроизвольно прерывается. Отслойка хориона." - "Что это значит?" - спросила я. - "Значит началось самопроизвольное прерывание беременности, иначе говоря выкидыш." Я была в полном смятении. Наверное, это и хорошо, что самопроизвольное. Значит, все будет так, как я хотела - спокойная, свободная жизнь. Врач что-то написала и подала мне: "Это направление на госпитализацию, и не затягивай с этим." - "Зачем?" - испугалась я. - "Надо делать "чистку"" Я едва не упала в обморок. "Какую чистку? Оно же... самопроизвольное!" - "Правильно. И если не прервать беременность хирургическим путем, может быть сильное кровотечение." - "Может быть, она сама прервется и вся выйдет?" - спросила я заплетающимся языком. - "К сожалению, нет."
Я была в ужасе: ложиться в больницу на операцию! Как же я могла оказаться в таком положении! Меня шатало и мутило от страха. Кроме всего прочего, мне совсем не хотелось ложиться в Долгопрудненскую больницу - я бывала в этом стационаре в качестве сопровождающей, и там было плохо, очень плохо, хуже, наверное, была только мрачная инфекционная больница № 13 в Омске, куда я попала в 1987 году... Смрад, темнота, нищета и почти полное отсутствие врачей...
Взяв себя в руки, я позвонила врачу-эндокринологу Наталье Арбатской, которая вела мою прошлую беременность. Раз уж нельзя обойтись без этого "прерывания" - нельзя ли хотя бы сделать его в роддоме 1 градской больницы, где врачи знают, что такое диабет. Оказалось, что нельзя - на прерывание там не принимают. Но я узнала координаты хорошего медицинского центра в Москве, где можно было сделать все в нормальных условиях. Я поехала туда на следующее утро. Меня знобило от стресса, в голове вертелось слово "кровотечение" ... Медицинский центр мне понравился: чисто, красиво, сотрудники улыбаются и успокаивают. Но как только врач услышала, что у меня диабет, она перестала заполнять мою карту и сурово посоветовала мне обратиться все же в местный стационар. "У нас нет условий для того, чтобы обеспечить вам необходимый уход, - сказала она. - Почему вы сразу не сказали, что у вас чума?" Нет, она, конечно, сказала "диабет", но прозвучало это именно так. Я поехала домой, собрала вещи и пошла в приемное нашей больницы - она находится как раз напротив моего дома. Мужу пришлось взять отпуск за свой счет на несколько дней. Я попрощалась с малышкой и пошла за нянечкой куда-то наверх по темной лестнице. Отделение гинекологии было на ремонте. И все же оно работало: в коридоре в тумане строительной пыли рабочие долбили стены, а в палатах лежали пациентки, и врачи оперировали в операционной. Впрочем, в палате, куда меня определили, было уже чисто и тихо. Врач Т.М. спокойно объяснила мне, что ничего страшного со мной не сделают, сама операция занимает минут пять, в течение которых я буду спать, а потом мне надо будет дня три полежать в отделении для наблюдения за мной. Я смирилась, только попросилась уходить на ночь домой, потому что у меня маленький ребенок - мне разрешили. В тот же час меня отправили на УЗИ. Я удивилась - ведь мне делали его только вчера, но Т.М, сказала, что надо посмотреть на здешнем аппарате. Я поднялась на седьмой этаж и засела в очереди. Спустя полтора часа меня приняла врач Мишина. Она стала смотреть меня прибором и удовлетворенно кивать головой - очевидно, ей нравилось то, что она видела. "Да, беременность 3 недели, - говорила она, - все хорошо, развивается соответственно сроку... А с чем вас положили?" - "Сказали, "самопроизвольное прерывание", отслойка хориона". - "Вот как? Нет, я не вижу ничего похожего, хорион на месте, вот, можете сами посмотреть, никакой отслойки и прерывания нет. Вы хотите сохранить беременность?" - "Да!" - сказала я. Нет, конечно, я не хотела снова становиться мамой, но прерывание было для меня хуже всего, и я необычайно обрадовалась, услышав, что все в порядке. Тут врач взглянула в мою карту и резко изменилась в лице. "У вас же чума! - воскликнула она. - Почему вы мне не сказали?" - Я пожала плечами: "В карте все написано, а вы не спрашивали." Я оделась и собралась уходить. Но врач Мишина с неожиданным идеологическим напором стала читать мне лекцию. Она сказала, в том числе, что я не должна рисковать собой и ребенком, что диабет - это очень серьезная болезнь (надо же - а я и не подозревала), что я ослепну, а то и умру, а моя дочь останется сиротой - неужели мне ее не жалко. "Я против абортов, - добавила она твердо, - но в вашей ситуации это единственный выход." Я молча выслушала ее и так же молча ушла.
С этого момента мое сознание стало раздваиваться: то я приходила в ужас от перспективы опять пережить токсикоз и кесарево сечение и говорила себе, что нормальная женщина не стала бы сохранять эту беременность, но в следующую минуту я уже представляла себе маленького человечка, который у меня родится, и чувствовала прилив вдохновения. И так продолжалось бесконечно. В палате лежало пять молодых беременных женщин с "угрозой". Оказавшись среди них, среди их разговоров о тошноте, витаминах и ремонте "детской", я остановилась на радостном ощущении своего интересного положения. Разум временно уснул и не мешал мне быть беременной. Тут в палату привели женщину из операционной - ей только что сделали аборт. Две медсестры вели ее под руки, она была зеленовато-бледной и порывалась упасть. Ее положили на кровать, укрыли одеялом и оставили стонать в полубессознательном состоянии. Девушки в палате затаились. Спустя час привели еще одну, после обеда еще одну. Мне совсем не хотелось оказаться на месте этих несчастных. Впрочем, уже через полчаса они отходили от наркоза, а часа через два уже одевались, прощались и уходили по свои делам. И вовсе не выглядели несчастными!
Когда я пришла домой, меня опять стали одолевать приступы отчаяния перед лицом новой беременности, кесарева, возможных осложнений, ухода за маленьким ребенком... Полностью Историю Влады Швец читайте в №3 номере газеты ДиаНовости